Rohon Metestel
Всадник последней надежды
"Рохон Метэстель" - единственный сохранившийся пример ранней литературы на вестроне, "народном языке". Можно сказать, единственный пример, относящийся к Третьей Эпохе. До начала Четвертой Эпохи литература на вестроне, можно сказать, практически не существовала. Официальным письменным языком Гондора был синдарин, вестрон на письме применялся лишь для бытовых записей и в частной переписке среди среднего сословия. Будучи языком только разговорным, он не имел письменного наследия, хотя известны сборники народных песен и баллад на вестроне, но они никогда не издавались в большом объеме, будучи лишь предметом фольклорного интереса отдельных ученых.
Поэма сохранилась лишь частично, некоторые отрывки текста безвозвратно утрачены, некоторые не поддаются реставрации и расшифровке. Можно было провести "реконструкцию" текста на основе имеющихся баллад и песен, но такой подход мы не считаем оправданным.
Данная поэма была создана, видимо, во времена Эктелиона, когда Гондор Правителей начал медленно, но очевидно клониться к упадку. Возможно, это была попытка "подхлестнуть" патриотические чувства примером из давней старины, когда Гондор тоже был в отчаянном положении. Единственным союзником Гондора был Рохан, как в старину - предки рохиррим, эотеод.
Поэма явно предполагает хорошее знакомство слушателей с историей Рохона Метэстеля, возможно, она даже является компиляцией ходивших в народе баллад, на что указывает само построение поэмы. Видимо, она предназначалась для чтения вслух, причем исполнитель, словно в пьесе, читал за каждого из героев. Возможно, она именно "игралась", а не просто рассказывалась.
Поэма написана довольно архаичным, тяжелым слогом, насыщена пословицами, которые до сих пор в ходу в Гондоре.
Благодаря любезности Ингвалла и Иллет мы можем представить вам эту поэму в виде англо-русской билингвы.
Rohon Metestel. Пер. на англ. Ингвалла
How Cirion sent riders to Eorl, son of Leod, in the North
How Borondir Udalraph rode to the North, and how he met with Eorl.
How Eorl spoke before his eohere, and how the eohere rode south
How Cirion met with Eorl
Всадник последней надежды. Пер. на рус. Иллет
О том, как Кирион отправил гонцов к Эорлу, сыну Леода, на Север
О том, как Борондир Удальраф скакал на Север, и о том, как он встретил Эорла
О словах Эорла и о том, как эохере выступил на юг
О том, как встретились Кирион и Эорл
Примечания
Приложение 1. Сон Эорла
Приложение 2. Отрывок из песни о битве Эорла
Rochon Methestel
When shadows of evil linger long and dark in a time of grief,
When cold despair seizes our hearts and crushes our last relief,
Hope that's a sister to Madness, deliver us from the cold!
Of the erstwhile war in the days of yore thus is the story told:
How Cirion sent riders to Eorl, son of Leod, in the North
Arandur said: Who shall risk his life, let him at once stand forth,
Who shall, through a dark and perilous night, bring my word to the North,
Our time grows short, and our hope grows wan, and our fate is close at hand,
For the menace of old, and the fell revenge is come from the Eastern land.
But brave men grab their fate by the reins, while cowards bewail alack,
The arrow dares not to pierce the chest, but readily strikes the back.
I will put my trust in the hope we have, be it ever so wan and slight.
Who shall bring my word to the North through a dark and perilous night?
"Eorl, young son of Leod, to thee I send my behest,
Arandur Cirion am I, Steward of Kings in the West,
No troth lies now between us, but that of the erstwhile days,
When our fathers and yours together fought with their swords ablaze,
The city of Gondor imperiled, beset by our common foe,
The dear gift of assistance, I pray thee, on us bestow,
Stand with us shoulder to shoulder, in a true and a valiant deed,
In the name of our fathers' friendship, aid their sons in the time of need!"
Many a mighty swordsman there was in the Gondor force,
Each of the men stood ready to depart on the Northern course,
Over hills and desolate valleys riding without rest,
But he chose six men from among them. He chose the best of the best.
"Stout descendants of Sea Kings, scions of Gondor proud,
Never to seek the clashing of swords, nor flee from it have you vowed,
Now I pray you abandon your pride, I pray you put up your swords,
Your honor now is to keep alive so the North may hark to my words,
You must now flee the arrows and spears, and the enemy's roving eyes,
Ride in the night, and hide in the mists, wherein the darkness lies,
Ride to the distant and northern land, where on the grasslands broad
Chief of the Horse-lords Eorl the Young rules the Eotheod.
Seek out the son of Leod, and swiftly bring him my word,
Then live and die as you might see fit; your pride is to you restored.
And one of them said: if I were to fail to bring Young Eorl your word,
Let me have no peace in life or in death until your behest is heard,
If fate be fickle, the horse be true, I will ride it a lifeless husk,
Let the North Wind take my message in hand, and speed through the evening dusk,
Dead or alive, I'll come back, my Lord, at the light of the golden dawn
To my White City that sails the skies like a glittering galleon.
- They call you Udalraph, the Stirrupless, man of the Northern breed,
You are a stalwart and stout man, steadfast in word and deed.
Your oath stands taller than moon and sun, stronger than blood and hate,
Long have we known the power of words said in the hour of fate.
Rochon Methestel may you be called since, for I see clearly now:
Forces other than mortal Men have heard you utter your vow.
There blew a gust of westerly wind, and in the western sky,
Below that golden cloudy dome there sounded an eagle's cry.
How Borondir Udalraph rode to the North, and how he met with Eorl.
Two of the riders, the first of the six, they rode into the gloomy night.
The gibbous moon on the left hand side bathed them in eerie light.
Whispering shadows lay in the hills, and wolves were howling afield,
The withering wind from the darkened East was calling on them to yield.
And his fellow said: Lo, I had a dream, I dreamt of my fate turn worse,
Onto my shoulder a raven flew, and three times stumbled my horse.
Rochon Methestel you are well named, for our lord Cirion spoke true,
I feel in my bones that not one of us shall reach our bourn but you.
I pray you now, give me your oath, if I shall not reach that bourn,
You should not stop till his will is done, and only then should you mourn.
[...a page in the manuscript is missing here...]
He heard an eagle cry in the sky at the end of fourteenth day's night.
He saw some riders up on a hill, and their leader's war-steed was white.
Slowly the war-steed came near to him, as if floating through the mist,
And Udalraph saw no stirrups nor reins cumbered the noble beast.
- Hail to thee, Rider! - Udalraph cried, - I see that Horse-lord thou are,
Tell me, where is Eorl the Young, for him I seek wide and far!
The Rider's eyes shone like a blade of a sword, his hair like the light of day,
"Eorl the Young stands before you. Say what you came to say".
"Eorl, young son of Leod, to thee I send my behest,
Arandur Cirion am I, Steward of Kings in the West,
No troth lies now between us, but that of the erstwhile days,
When our fathers and yours together fought with their swords ablaze,
The city of Gondor imperiled, beset by our common foe,
The dear gift of assistance, I pray thee, on us bestow,
Stand with us shoulder to shoulder, in a true and a valiant deed,
In the name of our fathers' friendship, aid their sons in the time of need!"
Thus spoke the tired Udalraph and fell down where he stood,
Too many nights had he spent without sleep, too many days without food.
- Happy is Mundburg - Eorl then said, - that City of towers grim,
If all its men are as strong and brave, and as true to their lord as him.
Happy the man who can boast such friends. Let him be carried away
I call the chiefs to the council, tomorrow ere break of day.
Our days grow short, and our fate draws near. Gone are the days of mirth.
On my father's mound I shall spend this night, to hear the voice of the earth.
How Eorl spoke before his eohere, and how the eohere rode south
I saw a flock of fierce falcons tear into a flock of crows,
I saw Sun's spear streak over the hills and shutter the gloomy clouds,
I heard a wail and a clanging of mail, and trembling of the ground,
My horse, a herald of battle-luck, walked sunwise about the mound.
In giving of friendship or giving of wrath I am not a niggardly lord.
No one dare say that I am afraid to meet my fое sword to sword.
No troth lies now between us but remembrance of days of old.
For the sake of our fathers' friendship, I will come as I have been called.
Shoulder to shoulder our fathers stood - and that call we must needs hark!
For if Mundburg the mighty city should fall, how would we flee the Dark?
We shall give you the gift of assistance in the hour of your gravest need.
For the sake of our fathers' friendship, the Steward's behest I heed.
Thus spoke Eorl, and forward he strode, clasping Udalraph's hand.
- I am glad to have met you, brave one, and proud to name you friend,
I am glad that in the battles to come we are to fight side by side,
And your place shall be by my right hand, when to the South we ride.
As the arrow flies from a bowstring taut, so the host was riding that night,
And a bright young Moon, like a bow half-drawn, shone on them from the right.
The morning wind was joyfully fresh, and in the morning sky,
In that vast reach of the deepest blue, there sounded an eagle's cry.
But the Shadow lurked in the ancient woods, hungrily creeping near,
And the stout hearts of the Men grew weak, their horses balking in fear.
- Here fell my friend - Borondir said, - Here did an ambush lay.
An arrow he took that was meant for me, so I could speed on my way.
- An ambush waits in the gloom on the left, another waits on the right,
Dwimordene the perilous land, the woods of sorcerous might,
Where leafy canopies gleam like gold, enticing soul and mind,
But neither thunder nor mighty spells can force me to fall behind!
- But look, Lord Eorl - a wall of mist is pushing the gloom away,
Truly the Lady of Golden Wood has come to our aid today!
- In women or spells I put not my trust but well do I trust my horse.
If he shies not the sorcerous mist, I will follow his course.
Amid the white fog-woven walls and under a roof of mist,
A calm gentle light wound itself round both man and beast,
And joyful fury grew in their hearts, and horses grew fast and strong,
And forward they sprung and tirelessly rode for three days and three nights long,
Loudly singing, as forward they rode, singing the songs of old,
Of Fram who conquered Scatha the Worm, and plundered his hoard of gold,
Of Marhari, him of the glorious fate, and battles in times gone since,
Of Wooing of Vidumavi and war between Gondor kings.
There was no thundering of the hooves, it seemed that above the earth
Without rest, for countless leagues rode the host of the North.
But Borondir was silent and sad during that joyful ride,
- Why art thou sad? - Lord Eorl asked, and thus Udalraph replied:
- The white swans wept as they flew to the west, I know well what they portend.
I know my road has come to its end, I shall not come back, my friend,
To my White City that sails the skies like a glittering galleon.
- Those who fall in battle, my friend, in fame beyond death live on.
We do not know the hour of our fate, but we do not flee from it,
Let the coward yield to his fate - we shall face it and not retreat!
How Cirion met with Eorl
The third day dawned like a falcon's wings flashing glittering white,
The light of dawn, like a mighty blade, vanquished the craven night.
The riders, as if awake from a dream, saw аs the mist blew past,
Beyond the river a lush green wold, and a band of men standing fast
A hill like an island surrounded by foes, held by a ring of shields,
A proud white banner streams in the wind above the southern fields.
Then Eorl the Young on his white war-steed sounded his horn of gold,
And seven winds howled in reply above the embattled wold,
And an eagle's cry like a battle call fell from the heavens gray.
- Forward with blade and bravery! Let no one stand in our way!
[...]
The two lords met at the field of war, the horde of the East undone,
The warriors saw them a grateful father greeting his faithful son.
Face to face, they stood on the hill, leaning upon their swords.
- For the sake of our fathers' friendship, I have come when I heard your words.
***
How can the living honor the dead for their deeds in the erstwhile days?
They are above our tributes and beyond our paltry praise.
Like still and silent guardsmen they stand on the battlements and the walls,
And at times in the din of battles we can hear their battle-calls.
A shameful and cowardly deed it is to betray the heroes of old.
Hope that's a sister to Madness! Deliver us from the cold!
***
Lo! my White City sails the skies like a glittering galleon.
A eagle, crying, soars in the clouds by the light of the golden dawn,
A banner flies in the fierce cold wind, gleaming with fiery white,
And a cloudy shape on a cloudy steed rides into the fading light...
Всадник последней надежды
Когда наступает злая пора, и тени черней и длинней,
И сердце гложет холодный страх, и мнится - спасенья нет,
Надежда, безумью родная сестра, да не оставит нас!
О давних днях, о былых боях свой поведу рассказ.
О том, как Кирион отправил гонцов к Эорлу, сыну Леода, на Север
Молвил арандур:
- Кто из вас жизнью готов рискнуть,
К Северу слово мое отвезти? Неверен и темен путь.
Коротки дни, а Север далек, да и надежда слаба.
Древнею местью грозит Восток. Скоро свершится судьба.
Но отважный взнуздает судьбу, трус - покорится ей.
Реже стрела попадает в грудь - в спину разит верней.
Пусть надежда слаба, но есть. Я положусь на нее.
Кто из вас возьмется отнесть к Северу слово мое?
"Эорлу, сыну Леода шлет свой привет и поклон
Наместник западных Королей, арандур Кирион.
Нет между нами союза и клятв - ради крови отцов
Пролитой вместе в былых боях, я посылаю зов.
Гондор в беде. И мои враги - это твои враги.
Встань со мною к плечу плечом и в бою помоги.
Кто на помощь в беде придет, если не верный друг?
Вспомни старую дружбу отцов и поспеши на юг!"
Много было в войске лихих и отважных бойцов.
Каждый с вестью на север мчать был немедля готов
По болотам, холмам и лесам, сил не щадя своих.
Но выбрал лучших из лучших он. Было шестеро их.
- В гондорском гордом гнезде рождены, дети Морских Королей,
Вы никогда не искали войны, и не бежали пред ней.
Ныне вам гордость велю забыть. Ваша не в этом честь -
Жизнь любой ценой сохранить и передать мою весть.
Вы побежите от стрел и мечей, и от недобрых глаз.
Тень и туман возьмите в друзья и полуночный час.
Вы отыщете дальний край, тот, где ныне живет
Эорл, сын Леода, юный вождь конников-эотеод.
Вы должны отыскать его и слово мое передать.
После каждый волен решать - как жить и как умирать.
И сказал один:
- Когда не смогу я весть твою передать
Не знать мне покоя среди живых, средь мертвых покоя не знать
Предаст удача - конь не предаст, мертвого довезет.
Ветер весть подхватит мою, до Эорла донесет.
И в Белый Город, что словно корабль, плывет в рассвет золотой
Вернусь я с победой, мой господин, мертвый или живой.
- По буйной повадке вижу твоей - в тебе есть кровь северян.
Недаром "Удальраф" назвали тебя - "Всадником-без-стремян" (1).
Силой великой слово полно, данное в час судьбы.
Выше огня и крови оно, выше мира и битв.
Рохон Метэстель тебя нареку, ибо предвижу я:
Не только смертными в этот час услышана клятва твоя.
Ветер от западных берегов повеял. И в тот же миг
С высоких небес, с золотых облаков донесся орлиный крик (1).
О том, как Борондир Удальраф скакал на Север, и о том, как он встретил Эорла
В ночь умчались они вдвоем - первые из шестерых.
Месяц ущербный за левым плечом (3) недобро смотрел на них.
Тени шептались в складках холмов, и волки выли в полях
Ветер холодный с Востока дул, в душу вселяя страх.
И как-то спутник его сказал: - Недобрый я видел сон -
Мне ворон на левое сел плечо. Трижды споткнулся мой конь.
Рохон Метэстель нарек тебя недаром наш господин.
Сдается мне, из всех гонцов ты доберешься один.
Дай слово - если меня убьют, не остановишь коня,
Ты исполнишь волю его, и потом лишь оплачешь меня.
Вот - настал пятнадцатый день. Крикнул орел в вышине.
Видит он всадников на холме. Один - на белом коне.
Медленно конь спускался к нему, будто плыл сквозь туман.
Видит Удальраф - нет на коне ни повода, ни стремян.
- Славься, о воин! Вижу я - ты из владык коней.
Эорла Юного я ищу, где он, скажи скорей!
Всадника взгляд - клинок стальной, кудри - злато зари.
- Эорл, сын Леода пред тобой. Слушаю. Говори.
- Эорлу, сыну Леода шлет свой привет и поклон
Наместник западных Королей, арандур Кирион.
Нет между нами союза и клятв - ради крови отцов
Пролитой вместе в былых боях, я посылаю зов.
Гондор в беде. И мои враги - это твои враги.
Встань со мною к плечу плечом и в бою помоги.
Кто на помощь в беде придет если, не верный друг?
Вспомни старую дружбу отцов и поспеши на юг!
Так сказал усталый гонец и на траву упал.
Слишком много дней он не ел и много ночей не спал.
- Счастлив Мундбург, - Эорл сказал, - если его сыны
Так же отважны, как он, и сильны, и господину верны.
Славно подобных друзей иметь. Эй, позаботьтесь о нем!
Завтра, только займется рассвет, мы совет созовем (4).
Коротки дни, и близка судьба. Мирные дни ушли.
Я ночь проведу на кургане отца, чтоб слышать голос земли (5).
О словах Эорла и о том, как эохере выступил на юг
- Я видел, как стая соколов набросилась на воронье
Я видел, как солнце из-за холмов метнуло в тучу копье
Я слышал стон и оружья звон, я слышал - дрожала земля.
Мой конь посолонь курган обошел, удачу в походе суля.
Никто не скажет, что я не щедр на дружбу и на вражду.
Никто не скажет, что я боюсь встретить грудью беду.
Нет меж нами союза и клятв, но ради крови отцов,
Пролитой вместе в былых боях, я откликнусь на зов.
Вместе сражались наши отцы, вместе будем и мы.
Если Мундбург могучий падет - нам не спастись от Тьмы (6).
Кто на помощь в беде придет, если не верный друг?
Я помню старую дружбу отцов. Мы выступаем на юг.
Эорл встал и руку гонцу в знак договора пожал.
- Рад я, друг, что встретил тебя. Рад, что тебя узнал.
Рад я, что будем к плечу плечом вместе стоять в бою.
Ты поедешь рядом со мной, по правую руку мою.
Словно стрела с тугой тетивы мчалось войско на юг.
Юный месяц над правым плечом сверкал, как натянутый лук.
Утром ветер был радостно-свеж, и на его крылах
Доносился с чистых небес дальний клекот орла.
Но Тьма из древнего леса ползла, добычи желая своей.
И пятились кони, и темный страх вселялся в сердца людей.
- Здесь друг мой пал, - Борондир сказал. - Нас засада ждала.
Мой конь меня от беды умчал, а его настигла стрела.
- Слева - мгла и злая стрела. Справа - другая напасть.
Двимордене, гибельный край, где колдовская власть.
Золотом древний сверкает лес, души людские маня.
Но ни чары, ни гнев небес не остановят меня!
- Нет, о вождь, погляди - туман тьму оттесняет прочь.
Знать, Владычица Леса нам нынче решила помочь.
- Не верю я женщинам и колдунам, но верю коню своему.
Раз он без страха идет в туман - значит, быть посему.
Белые стены туман возвел, кровлю соткал в вышине.
Тихий ласковый свет снизошел на людей и коней
И буйная радость взыграла в сердцах, и сила бурлила в конях
Без устали мчалось войско вперед подряд три ночи и дня (7).
И пели песни они на скаку о старине седой -
О Фраме, что дракона сразил и взял его клад золотой.
О Мархари и славных боях в далекой южной земле,
О Видумави, деве лесов, и гондорском короле.
Не был слышен топот копыт - как не касаясь земли
Войско мчалось три дня на юг и не считало лиг.
Только Борондир невесел был и среди песен молчал.
- Что ты печален? - вождь вопросил. И так гонец отвечал:
- Я слышал - лебеди надо мной с плачем летели в закат.
Сдается, что путь окончен мой. Я не вернусь назад
В мой Белый Город, что словно корабль, плывет в золотой восход.
- Только бессмертья достойного, друг, смерть в сражении ждет.
Мы не знаем судьбы своей - но от нее не бежим.
Только трус покорится ей - мы судьбу победим.
О том, как встретились Кирион и Эорл
Третий рассвет белым соколом пал. Были его крыла
Словно клинка обнаженного сталь. В страхе ночь уползла.
Воины, как ото сна восстав, видят - исчез туман.
А за рекой в зеленых полях - светлый воинский стан.
Словно остров в море врагов, В круге щитов, над холмом
Бьется гордый стяг на ветру белым птичьим крылом.
И юный всадник на белом коне подул в золоченый рог
И откликнулись в вышине семь небесных ветров.
И клекот орла, словно клич боевой, пал с холодных небес.
- Вперед! Мы доблестью и мечом путь проложим себе!
Встретились среди битвы вожди, встали лицом к лицу.
И мнилось воинам - юный сын пришел на помощь отцу.
Так, опершись на мечи, на холме стояли они вдвоем.
- Я, верный дружбе предков, пришел, слово услышав твое.
***
Чем мертвым живые могут воздать? Об этом моя печаль.
Они превыше наших наград и жалких наших похвал.
Они на страже немой стоят на белых стенах городских,
И в грохоте ярого боя слышны громкие кличи их.
Стыдно и недостойно предать веру погибших в нас.
Надежда, безумью родная сестра, будь с нами в черный час (8).
***
Мой Белый Город, словно корабль, в рассвет золотой плывет,
В небе чертит круги орел, ветер победно поет,
Белое знамя плывет в облаках, холодным горя огнем,
Облачный всадник мчится в закат, в пламенный окоем.
Примечания
1. В "Истории Кириона и Эорла" говорится, что Борондир получил прозвище "Удальраф" потому, что во время скачки на север потерял стремя. Здесь мы видим пример так называемой народной этимологии. Впрочем, Борондир Удальраф, как говорят легенды, действительно был великолепным наездником.
2. Крик орла не раз упоминается в этой поэме как некий знак свыше. В гондорской (нуменорской) традиции орлы - свидетели Манвэ.
3. Левая сторона в народной традиции считалась недоброй. Любопытно, что когда войско Эорла мчится на помощь Кириону, месяц светит с правой, благоприятной стороны, и уже не ущербный, а молодой, растущий.
4. Еще одно расхождение с историческими фактами. Судя по хронике Кириона и Эорла, вождь созвал совет немедленно, и Борондир присутствовал на нем как представитель Кириона.
5. Интересно почти полное сюжетное совпадение сна Эорла с сохранившимися роханскими песнями, отрывки из которых приведены ниже. Вероятно, автор поэмы был хорошо знаком с устной преданием рохиррим. Возможно, он сам, как и герой поэмы, был связан с рохиррим родством - отсюда и выбор сюжета, и знание роханского фольклора.
6. Это подлинные слова Эорла, увековеченные в хрониках.
7. Опять художественный вымысел. Хроника говорит о том, что войско скакало в полном молчании.
8. В другой сохранившейся рукописи окончание поэмы выглядит иначе и содержит значимый для гондорской литературы мотив исполненной клятвы:
Чем мертвым могут живые воздать? Об этом моя печаль.
Они превыше наших наград и наших жалких похвал.
Мне, словно нищему, быть в долгу до скончания дней.
Рохон Метэстель, клятва твоя ныне лежит на мне.
В Белый Город, что словно корабль плывет в рассвет золотой
В час победы, как обещал, ты вернешься со мной.
И клекот орла раздался с небес, и ветер взмахнул крылом.
И облачный всадник на белом коне умчался за окоем.
Приложение 1. Сон Эорла
I.
Так сказал он танам своим:
- Ночь проведу на отчем кургане
Голос земли хочу услышать,
Слово вещее.
Слышит он -
Волк завыл. С левой руки
Черный ветер тучу влечет,
Чрево ее червями точат
Синие молнии.
Слышит он
Стон земли от топота конского.
Вороны, кровь предвещая, грают.
Звон оружья и жен причитанье.
Зашла луна и темень в полях
Хладная пала.
Слышит он -
Клекот орлиный с правой руки
Ветер принес. Туче навстречь
Солнце восстало. Лучом сечет
Черную тьму, мечом златым.
Соколов стая слетала стрелами,
Вороны с криком прочь умчались.
Видит он - бел на поле туман
Но зори кровавой росою пали.
Фелароф посолонь обошел
Суля удачу, ложе Леода.
Молвил Эорл: "Смерть в бою
Тому лишь дана, кто бессмертья достоин.
Удача и слава! Зову на победу,
На сходку мечей, на пир кровавый!"
2.
Эорл спит, Эорл бдит. Эорл мыслью путь меряет вдоль Лангфлода великого.
Погасли вечером зори. Тучи идут с востока, а в них трепещут синие молнии,
Ветер стрелами веет на храбрые полки кирионовы. Земля гудит, реки мутно текут,
Пыль степь заносит, враги идут от Рунного моря, со всех сторон полки обступили.
Волки грозу накликают по оврагам, вороны криком на кости зверей созывают.
Эорл спит, Эорл бдит. Эорл мыслью путь меряет вдоль Лангфлода великого.
Ветер пробудился, подул с правой руки, от заката. Солнце око открыло,
Метнуло копьем огненным в черные тучи. Соколы на стаю воронью слетали.
Орел кличет на вершине дерева, велит послушать земле незнаемой.
Девы у дальнего моря восплакали. Быть грому великому!
Долго ночь меркнет. Но вот заря свет запалила, туман поля покрыл,
Орел в вышине кликнул. Тогда пускал Эорл Феларофа вокруг кургана отцовского.
Трижды посолонь конь курган обежал, заржал трижды, зарю привечая.
Рек Эорл: "Удача и слава! Не быть погибели дружине Кириона,
Не рождена он на обиду ни ворону, ни волку, ни злому ворогу.
Ломаться копьям, лететь стрелам. Быть земле копытами вспаханной,
костьми засеянной, кровью политой. Вставайте же, мужи, на победу зову.
Лучше убитым быть, чем Тьме покориться. Сядем на своих борзых коней,
Преломим копье о край степи!"
Приложение 2. Отрывок из песни о битве Эорла
Грохот копыт громом катился
Молнией сталь мечей сверкала
Черный прибой у щитов ярился
Рога, как ветры морские, ревели.
И грозно вождь средь бури смеялся,
Словно корабль, рассекая волны
Вражьего войска, стремясь навстречу
Другу по древней крови предков.
В этом отрывке мы имеем интересный пример взаимного влияния двух культур. Дело в том, что "морская тематика" не свойственна роханской поэзии. В гондорской же поэзии морская тематика появляется очень часто, что прослеживается, в частности, и на примере этой поэмы. Возможно, безымянный роханский скальд побывал в Гондоре и видел море, и это сподвигло его на подобные заимствования.
2007-2008